по психосоматике

Вопрос: 

Стоит ли говорить с детьми о чем-то успокаивающем относительно своего диагноза (рассеянный склероз) или положиться на то, что спокойствие детей автоматически образуется если я сама буду спокойна?

Я вижу тревогу детей, если я плохо себя чувствую. Дело в то, что дети знают о диагнозе, так вышло, что старший (9 лет) стал свидетелем всех моих переживаний от первой встречи с диагнозом, наших с мужем разговоров о МРТ, очагах и врачах. Меня очень волнует этот вопрос т.к.моя свекровь имеет неврологию с 30 лет, постоянные госпитализации, плюс позже прибавилось аутоиммунное заболевание и вся эта ситуация держала в страхе всю семью моего мужа и его самого с 7 лет. Я очень не хотела бы, чтобы так было у нас и у наших детей.

Ответ:

Если они уже знают и столкнулись с этой информации, когда вы переживали шок от постановки диагноза. Конечно стоит поговорить. 

Дети очень чутко считывают эмоциональной состояние мамы. 

Просто расскажите, что Всё может быть совсем не так, как казалось вам раньше. Что вы ошиблись и испугались. И конечно за этим должна стоять ваша правда иначе они не поверят вам. Но это касается именно детей. И именно постфактум.

Начало истории.

Рано или поздно человек начинает задаваться извечными вопросами. Зачем я живу? Как я живу, и единственно ли верным способом я провожу время, отпущенное мне на земле? Счастлив ли я?

В мельтешащей суете офисов, среди огней мегаполиса, шагая по тротуару домой, и ощущая в сумочке или в нагрудном кармане пиджака месячную зарплату, о чем вы думаете?

2 августа 2001 года.

Я лежу на диване в своей московской квартире и думаю о том, что мне больше нечем жить. Странная слабость, отчаяние и отсутствие каких бы то ни было желаний. Отчаяние тупое и серое. Где бы я ни находилась: в транспорте, на отдыхе, вечером, днем, утром, я задаю себе один и тот же вопрос: «Неужели это и есть жизнь?».

Это всё, что она способна мне предложить?